|
вечной признательности. Я отрекаюсь от своего разума - будь моим повели-
телем.
Жюльен, не помня себя, чуть было не бросился опять за лестницей, что-
бы снова подняться к ней. В конце концов благоразумие одержало верх.
Проникнуть в особняк со стороны сада было не такто просто. Ему уда-
лось взломать одну из дверей подвала; когда он пробрался в дом, ему
пришлось, соблюдая величайшую осторожность и стараясь производить как
можно меньше шума, взломать дверь в собственную комнату. В своем смяте-
нии он оставил в той комнате, которую он только что так поспешно поки-
нул, все, вплоть до ключа от двери, он лежал в кармане его сюртука.
"Только бы она догадалась спрятать эти бренные останки", - подумал он.
Наконец усталость превозмогла его бурное счастье, и, когда уже стало
всходить солнце, он заснул глубоким сном.
Звонок к завтраку еле разбудил его; он спустился в столовую. Вскоре
появилась и Матильда. Какой блаженный миг, какая отрада для гордости
Жюльена, когда он увидел сияющие любовью глаза этой красавицы, перед ко-
торой все преклонялись; но благоразумие его вскоре забило тревогу.
Под предлогом, что она будто бы не успела как следует причесаться,
Матильда заколола свои волосы, так что Жюльен с первого взгляда мог убе-
диться, какую великую жертву она принесла отрезав для него ночью прядь
своих волос. Если бы это прелестное лицо можно было чем-нибудь испор-
тить, то Матильда почти добилась своего: вся правая сторона ее прекрас-
ных пепельнобелокурых волос была отрезана кое-как, на полпальца от голо-
вы.
За завтраком все поведение Матильды вполне соответствовало ее опро-
метчивой выходке Можно было подумать, что ей не терпелось объявить всему
свету, какую безумную страсть питает она к Жюльену К счастью, в этот
день г-н де Ла-Моль и маркиза были чрезвычайно поглощены предстоящей
раздачей голубых лент и тем, что герцог де Шон был при этом обойден. К
концу завтрака Матильда, разговаривая с Жюльеном, вдруг назвала его "мой
повелитель". Он вспыхнул до корней волос.
Объяснялось ли это простой случайностью, или об этом позаботилась
г-жа де Ла-Моль, но в течение всего этого дня Матильда ни на минуту не
оставалась одна. Вечером, выходя из гостиной в столовую, она все же улу-
чила момент и шепнула Жюльену:
- Все мои планы расстроены. Вы верите, что это не уловка с моей сто-
роны? Мама только что распорядилась, чтобы одна из ее служанок спала у
меня в комнате.
Этот день промелькнул с молниеносной быстротой. Жюльен не помнил себя
от счастья. На другой день с семи часов утра он уже сидел в библиотеке,
он надеялся, что м-ль де Ла-Моль зайдет туда; он написал ей длиннейшее
письмо.
Однако он увидел ее только много часов спустя, уже за завтраком На
этот раз она была причесана необыкновенно тщательно; при помощи каких-то
чудесных ухищрений то место, где была отхвачена прядь, было искусно
скрыто. Она взглянула на Жюльена раз или два, но вежливым и невозмутимым
взором - ив голову не могло бы прийти, что она способна назвать его "мой
повелитель".
Жюльен чуть не задохнулся от удивления... Матильда почти упрекала се-
бя за все, что она ради него сделала.
Поразмыслив хорошенько, она пришла к заключению, что, может быть, это
и не совсем заурядный человек, но, во всяком случае, не настолько выдаю-
щийся, чтобы стоило ради него совершать все эти безумства. А вообще го-
воря, она вовсе не думала о любви; ей сегодня наскучило любить.
Что же касается Жюльена, он переживал все это, как мог бы переживать
подросток, мальчик в шестнадцать лет. Ужасное сомнение, изумление, отча-
яние терзали его попеременно в продолжение всего завтрака, который пока-
зался ему бесконечным.
Едва только появилась возможность, не нарушая приличий, выйти из-за
стола, он бросился сломя голову на конюшню, сам оседлал свою лошадь и
|
|