XV
   А ЭТО НЕ ЗАГОВОР?
 
   О, сколь мучителен промежуток времени, отделяющий смелый  замысел  от
его выполнения! Сколько напрасных страхов! Сколько колебаний!  На  карту
ставится жизнь - более того, много более, честь!
   Шиллер.
 
   "Дело принимает серьезный оборот, - подумал Жюльен - И что-то уж  че-
ресчур недвусмысленный... - добавил он после некоторого раздумья  -  Как
же так? Эта прелестная девица может поговорить со мной в библиотеке,  и,
слава тебе господи, совершенно свободно, ибо маркиз, который боится" как
бы я к нему не пристал со счетами, никогда сюда не заглядывает.  Госпожа
де Ла-Моль и граф Норбер - единственные лица, которые могут сюда  войти,
но их целыми днями дома нет, и нет ничего  проще  проследить  момент  их
возвращения домой, - и великолепная Матильда, руки которой счастлив  был
бы удостоиться какой-нибудь наследный принц, желает заставить меня пойти
на такую чудовищную неосторожность!
   Ясно: меня хотят погубить или по меньшей мере сделать из меня  посме-
шище Сначала они рассчитывали проделать это с  помощью  моих  писем,  но
письма эти оказались слишком осторожными. Теперь они хотят толкнуть меня
на такой шаг, который выдаст им меня с головой. Похоже, что эти любезные
господа считают меня отменным дураком или уж невесть каким  фатом.  Черт
возьми! Ночью сейчас светло, как днем, луна светит  вовсю,  а  я  должен
лезть по лестнице в бельэтаж на вышину в двадцать пять  футов!  Да  меня
тут же из соседних домов заметят. Нечего сказать, хорош я буду  на  этой
лестнице!" Жюльен пошел к себе и, насвистывая, стал укладывать свой  до-
рожный сундук. Он решил даже не отвечать Матильде. Однако это мудрое ре-
шение не принесло ему душевного покоя.
   "А что, если вдруг, - промолвил он, уже закрыв свой сундук, - все это
у Матильды всерьез? В таком случае я окажусь в ее  глазах  презреннейшим
трусом. Я не могу похвастаться происхождением, мне надо обладать подлин-
ными достоинствами, наличными, не такими, которые основываются на всяких
там милых предположениях, а такими, что говорят сами за себя,  поступка-
ми".
   Он стал прохаживаться взад и вперед по своей комнате; прошло примерно
четверть часа. "Ну что там толковать? - сказал он наконец. -  Ясно,  что
она сочтет меня трусом. И я лишу себя не только самой блестящей красави-
цы высшего света - так ведь они говорили там на бале, у герцога де Реца,
- но лишу себя и несказанного наслаждения видеть, как мне жертвуют  мар-
кизом де Круазенуа, сыном герцога и будущим герцогом, таким  бесподобным
молодым человеком, а ведь у него все преимущества, которых у  меня  нет,
изящное остроумие, знатность, богатство...
   Всю жизнь меня потом будет грызть раскаяние - не из-за нее,  конечно,
- мало ли на свете красоток!
   ...Но честь у нас одна! - как говорит старый дон Диего. И вот  сейчас
я совершенно явно, несомненно отступаю перед первой же опасностью, кото-
рая встречается на моем пути. Потому что дуэль с господином де Бовуази -
это была просто забава. А тут совсем другое дело.  Меня  может  подстре-
лить, как воробья, какой-нибудь лакей, и это еще не  самое  страшное,  -
меня могут опозорить".
   "Да, голубчик, это дело нешуточное! - молодцевато, гасконским  говор-
ком добавил он. - Речь идет о твоем добром имечке. Никогда уж тебе, бед-
ному малому, заброшенному злосчастной судьбой на самое дно, не  предста-
вится другого такого случая. Может, еще когда и будут удачи, да  не  та-
кие!?"
   Он долго раздумывал, расхаживая взад и вперед быстрым шагом  и  время
от времени круто останавливаясь. Ему поставили  в  комнату  великолепный