|
этим ужасно бледным, а теперь вдруг ярко зардевшимся щекам крестьянского
мальчика. И вдруг она расхохоталась безудержно и весело. Совсем как дев-
чонка. Она смеялась над самой собой и просто опомниться не могла от
счастья. Как! Так вот он каков, этот гувернер! А она-то представляла се-
бе грязного неряху-попа, который будет орать на ее детей и сечь их роз-
гами.
- Как, сударь, - промолвила она, наконец, - вы знаете латынь?
Это обращение "сударь" так удивило Жюльена, что он даже на минуту
опешил.
- Да, сударыня, - робко ответил он.
Госпожа де Реналь была в таком восторге, что решилась сказать
Жюльену:
- А вы не будете очень бранить моих мальчиков?
- Я? Бранить? - переспросил удивленный Жюльен - А почему?
- Нет, право же, сударь, - добавила она после маленькой паузы, и в
голосе ее звучало все больше и больше волнения, - вы будете добры к ним,
вы мне это обещаете?
Услышать снова, что его совершенно всерьез называет "сударем" такая
нарядная дама, - это поистине превосходило все ожидания Жюльена; какие
бы воздушные замки он ни строил себе в детстве, он всегда был уверен,
что ни одна знатная дама не удостоит его разговором, пока на нем не бу-
дет красоваться роскошный военный мундир. А г-жа де Реналь, со своей
стороны, была введена в полнейшее заблуждение нежным цветом лица,
большими черными глазами Жюльена и его красивыми кудрями, которые на
этот раз вились еще больше обычного, потому что он по дороге, чтобы ос-
вежиться, окунул голову в бассейн городского фонтана. И вдруг, к ее нео-
писуемой радости, это воплощение девической застенчивости оказалось тем
страшным гувернером, которого она, содрогаясь за своих детей, рисовала
себе грубым чудовищем! Для такой безмятежной души, какою была г-жа де
Реналь, столь внезапный переход от того, чего она так боялась, к тому,
что она теперь увидела, был целым событием. Наконец она пришла в себя и
с удивлением обнаружила, что стоит у подъезда своего дома с этим молодым
человеком в простой рубахе, и совсем рядом с ним.
- Идемте, сударь, - сказала она несколько смущенным тоном.
Еще ни разу в жизни г-же де Реналь не случалось испытывать такого
сильного волнения, вызванного столь исключительно приятным чувством, ни-
когда еще не бывало с ней, чтобы мучительное беспокойство и страхи сме-
нялись вдруг такой чудесной явью. Значит, ее хорошенькие мальчики, кото-
рых она так лелеяла, не попадут в руки грязного, сварливого попа! Когда
она вошла в переднюю, она обернулась к Жюльену, робко шагавшему позади.
На лице его при виде такого роскошного дома изобразилось глубокое изум-
ление, и от этого он показался еще милее г-же де Реналь. Она никак не
могла поверить себе, и главным образом потому, что всегда представляла
себе гувернера не иначе, как в черном костюме.
- Но неужели это правда, сударь? - промолвила она снова, останавлива-
ясь и замирая от страха. (А что, если это вдруг окажется ошибкой, - а
она-то так радовалась, поверив этому! - Вы в самом деле знаете латынь?
Эти слова задели гордость Жюльена и вывели его из того сладостного
забытья, в котором он пребывал вот уже целые четверть часа.
- Да, сударыня, - ответил он, стараясь принять как можно более холод-
ный вид - Я знаю латынь не хуже, чем господин кюре, а иногда он по своей
доброте даже говорит, что я знаю лучше его.
Госпоже де Реналь показалось теперь, что у Жюльена очень злое лицо -
он стоял в двух шагах от нее. Она подошла к нему и сказала вполголоса:
- Правда, ведь вы не станете в первые же дни сечь моих детей, даже
если они и не будут знать уроков?
Ласковый, почти умоляющий тон этой прекрасной дамы так подействовал
на Жюльена, что все его намерения поддержать свою репутацию латиниста
мигом улетучились. Лицо г-жи де Реналь было так близко, у самого его ли-
ца, он вдыхал аромат летнего женского платья, а это было нечто столь не-
|
|