Любовь есть ненависть, и только в ненависти есть любовь, и кто ненавидит, тот
любит, и кто любит, тот знает все.
- Что-то я разговорился, - с сожалением пробормотал Софрон, отхлебнув вина.
- Прекрасно, восхитительно, чудесно! Такие великие слова о великой любви! Под
такой луной! Воистину, это чудо! Любовь!
- Здравствуйте, приятели, - сказал кто-то. Головко и Жукаускас обернулись, и тут
же увидели приближающегося к ним с фонарем капитана Илью.
Он уверенно шел по палубе, одетый в красно-зеленую куртку, и имел очень
серьезный внушительный вид. Он подошел, протянул свою руку и поздоровался.
- Как партия, как планы? - спросил он.
- Тайна! - ответил Головко, протягивая бутылку <Анапы>. - Мы говорим о другом. О
любви.
- Любовь? - без всякого интереса проговорил капитан и быстро допил все, что
осталось от вина.
- Любовь - это вершина, - воодушевленно сказал Головко.
- Как вас зовут?
- Я - Абрам, а это - Софрон.
- Ну вот, приятели, - произнес капитан, - это вот так вот все, а остальное
по-другому, а тот, кто думает, что это не так, он неправ, и, на мой взгляд, не
понимает главное, которое, если взять любовь, видно в том, что любовь прекрасна
в Америке и очень плоха в Коми. Поэтому...
- Вы - коми? - быстро спросил Головко.
- Я - наполовину ненец. Наполовину. Но просто в Коми очень много бурят нефть -
бурят нефть. И еще там добывают газ - добывают газ. У нас в Депии очень много
бурят нефть - бурят нефть. И еще у нас в Советской Депии вообще очень много
добывают газ - добывают газ. А в Америке сексуальная жизнь намного выше. Я
помню, в Сан-Франциско я зашел в <магазин для взрослых>, как он там называется,
это в North Beach, и там столько всего - и члены разные резиновые, что лично мне
очень близко, и разные журнальчики, и для таких, и для сяких; и порнушку крутят,
которая, что ни говори, при всем при том, имеет определенную цель, и смысл, и
назначение, и своих, как говорят, приверженцев, и своих, как говорят,
противников. Но там ее крутят - зашел в кабинку, заплатил пятнадцать центов, и
можно смотреть - и можно смотреть. В Коми же нет такого - нет такого!
- Видеоклубы есть, - сказал Софрон.
- А членов же не продают, что мне близко?! В Америке-то лучше! В Лос-Анжелесе
пойдешь на пляж, там девушки в бикини, мужчины в плавках, что мне близко, а в
Коми холодно! Разве пальма Коми сравнится с пальмой Санта-Барбары?! Любовь
неотделима от политики, поскольку любовью жив наш человек, ему любовь дана от
природы, чтобы он любил, и чтобы было хорошо и волшебно, и ваша ЛДРПЯ борется за
это, и я рад, что мы присоединимся к Америке и сделаем в Коми все нормально.
- Так вы за Коми, или за Якутию? - сказал Софрон.
- Я - ненец наполовину. Наполовину. В Коми я живу - в Коми я живу. В Якутии я
работаю - в Якутии я работаю. А в Америке мое сердце. Вот так!
- А когда прибывает наш корабль в Кюсюр? - спросил Головко.
- Завтра ночью, - ответил капитан.



Жеребец второй
Наступила прекрасная ночь, и корабль вступил в безбрежные просторы тундры.
Берега здесь были темными и разноцветными, и узловатые коряги лежали у воды,
омываемые волнами, и каждая из них настолько, в высшей степени, была на своем
месте, что казалось, если стронуть какое-нибудь небольшое высохшее бревно с
остатками коры и поместить его как-то по-другому, например, перпендикулярно
прежнему положению, то исчезнет весь этот мир. И баобабы стали совсем маленькими
и тоже узловатыми, как коряги, и издали напоминали застывших на месте
дикобразов. И не было тьмы, поскольку был полярный день; но ночной свет все
равно был мрачным и каким-то ненатуральным; и все вокруг походило скорее на
царство теней, чем на мир, где отсутствует ночь. Но какая-то высшая свежесть
чувствовалась в воздухе и во всем; и какая-то истинная энергия пронзала все