молчали; их путь их вел через этот безумный огромный простор вокруг,
напоминающий целую странную страну, или пропавший мир, в котором умер свет; и
никакой музыки не звучало для них ниоткуда, и никакие чудесные существа нс шли
им навстречу. Не было зари, не было покоя и уюта - только это одинокое бегство
от врагов к врагам; их души излучали затерянность в опасной забытой реальности,
существующей так же, как и все; их лица ощущали свежесть страшного воздуха, в
котором чудились смерть и оставленность, и только синий огонек был добр, словно
волшебная сказочная крестьянка. Травы настороженно шелестели под их ногами,
будто ночные змеи; наслаждение возможностью близкой гибели кружило им головы и
вселяло в них тяжелую веселость, напоминающую опьянение пыткой, или прощальный
тост воина-смертника; тропа, пересекающая это поле надежды, была пряма, как для
праведника дорога в рай, а деревья, оставшиеся позади, были черными и
загадочными. Жукаускас и Ылдя шли в поле навстречу своей судьбе, склонив головы
я напряженно смотря перед собой; у каждого из них существовала своя цель и
задача, и каждый проживал собственные мгновения и шел по собственному пути,
таинственному, словно истина, - но сейчас этот путь был для них единственным, и
реальность принадлежала им вдвоем, и они были готовы остановить этот миг и
праздновать здесь свой час; и они были счастливы.
- Как же здесь убийственно-тоскливо!.. - шептал Софрон, с восхищением озираясь
вокруг.
- Здесь невозможно! - восклицал Ефим, вытягивая перед собой руки.
- Я люблю это поле и нас сейчас! - говорил Жукаускас, лихорадочно щелкая
пальцами.
- Эта тропа стоит короны! - выкрикнул Ылдя, запрокидывая голову вверх.
Они шли, смеясь и грустно обнимаясь, и вечерняя тьма опускалась на них, как
будто призрачный кокон. Поле было бесконечно-прекрасным, как Якутия, но оно
закончилось в одной из своих точек, словно вселенная, завернувшаяся сама в себе,
и перегорождающий забор возник из небытия, как демонический страж, или
запрещающий знак.
- Мы подошли, - сразу же сказал Ылдя, указав на забор. - Надо перелезать и
бежать к самолету.
- Зачем нам самолет?! - спросил Жукаускас. - К тому же сейчас они не летают!
- Военные летают, - убежденно ответил Ылдя, - если их не захватили какие-нибудь
тунгусы, или нанайцы.
- Но они же летают на свои базы и городки!..
- А вы что, хотите здесь оставаться?! Слышали, что сказал Марга? Конечно, можно
побороться, переманить мое войско обратно, распять Ваню Инокентьева, но это все
долго и почти безнадежно. Одна маленькая пулька из автомата- и мне конец.
Поэтому я собираюсь сменить место своих развлечений. Да и гиблое это дело -
Якутия!
- Полетели к следующему агенту, - как бы невзначай предложил Софрон. - А потом в
Якутск вернемся, я вас представлю... Ведь Якутия - это высшее! И только наша
партия способна создать рай, рынок и фейерверки счастливых лиц! Кстати, где же
этот агент-то находится?..
Ылдя улыбнулся, насмешливо посмотрел на Софрона и покачал головой:
- Да уж бросьте... И дался вам этот агент...
- Но теперь-то вы можете сказать! Вы же больше не царь!
- А теперь я денег с тебя потребую, - сказал Ефим.
- Пожалуйста, - обрадовался Жукаускас. - У меня их полно! Рубли, рубляшники...
- Да погоди ты, дурачок!.. - воскликнул Ылдя. - Давай хоть отсюда как-нибудь
улетим! А там поторгуемся. Ну-ка через за6ор полезай - раз-два!
Софрон четко выполнил команду и скоро уже стоял прямо у летного поля с темными
самолетами, по ту сторону забора. Наверху забора появилось кряхтящее лицо Ылдя;
он подтянулся, охнул и спрыгнул неподалеку от Софрона, не устояв на ногах и упав
на мокрый песок.
- Стой, кто идет! - тут же раздалось откуда-то, и послышались стремительно
бегущие шаги.
- Блин! - выругался Ылдя. - Это караульный! Прячьтесь, сейчас мы его встретим.
Софрон вжался в забор, стараясь быть неразличимым; Ефим вытащил свой пистолет и
поднял его вверх.