Арчи? Нет, простите! Для Аллистона Форбса - вот для кого, а  нам  она  -
мачеха! О!..
   Никто не любит мил-ли-о-неров...
   Подойдя к раковине, у которой Саксон домывала посуду,  Мери  сняла  с
нее фартук и поцеловала с той особой нежностью, какую каждая женщина пи-
тает к той, которая ожидает ребенка.
   - Ты теперь посиди, милочка, тебе нельзя утомляться; они еще не скоро
кончат. Я принесу тебе твою работу, и можешь шить и слушать их  разгово-
ры. Только не слушай Берта. Он сумасшедший.
   Саксон стала шить и слушать, а на лице Берта, когда он увидел детские
вещицы, разложенные у нее на коленях, появилось выражение горечи и злос-
ти.
   - Ну вот, - сказал он, - рожаете детей, а как вы их прокормите -  не-
известно!
   - Ты, должно быть, вчера вечером здорово хватил, - добродушно  оскла-
бился Том.
   Берт покачал головой.
   - Да будет тебе ворчать, - добродушно заметил Билл. - Все-таки Амери-
ка - хорошая страна.
   - Была, - возразил Берт, - и очень хорошая, когда все мы были могика-
нами. Но теперь? Нас скрутили в бараний рог, нас предали и загнали в ту-
пик. Мои предки боролись за этот край с оружием в руках и ваши тоже,  мы
освободили негров, перебили индейцев, голодали, мерзли, сражались. Здеш-
няя земля понравилась нам. Мы ее очистили от лесов, мы вспахали ее, про-
вели дороги, построили города. И всем хватало с избытком. И мы продолжа-
ли сражаться за нее. У меня убили двух дядей при Геттисберге; все мы так
или иначе участвовали в той войне. Послушайте, что  Саксон  рассказывает
про своих предков, через какие трудности они прошли, пока,  наконец,  не
обзавелись усадьбами, скотом, лошадьми и прочим. И они всего этого доби-
лись. Мои предки тоже и предки Мери...
   - И удержали бы и свои усадьбы и  остальное,  кабы  поумнее  были,  -
вставила она.
   - Несомненно, - продолжал Берт, - в этом вся соль. А мы все упустили,
позволили себя ограбить. Мы не умели играть краплеными картами и  подта-
совывать их, как делали другие. Мы те белые люди, которые дали себя  на-
дуть - и остались ни с чем. Да и времена уже стали не те. Люди  раздели-
лись на львов и кляч. Клячи только работали, львы - пожирали. Они захва-
тили фермы, копи, фабрики и заводы, а теперь захватили и правительствен-
ную власть. Мы - те белые, вернее мы потомки тех белых, которые остались
честными себе в убыток. И мы проиграли. С нас содрали шкуру. Понимаете?
   - Ты был бы хорошим оратором на митингах, - заметил Том,  -  если  бы
отказался от кое-каких заскоков.
   - Все это как будто и так, Берт, - заметил Билл, - да не совсем. Нын-
че каждый может стать богатым.
   - И президентом Соединенных Штатов! - насмешливо  подхватил  Берт.  -
Спору нет, если он ловкач. Только что-то не слышно, чтобы ты стал милли-
онером или президентом. А почему? Да потому, что ты не ловкач. Ты  дура-
лей. Ты кляча. Ну и пропади ты пропадом! Да и всем нам туда же дорога!
   За обедом, во время еды. Том рассказывал о радостях деревенской  жиз-
ни, памятной ему с юных дней, и признался, что у него одна мечта:  взять
себе где-нибудь участок казенной земли, как делали его деды. Но, к  нес-
частью, объяснил он, Сара против, поэтому его мечта останется мечтой.
   - Такова уж игра, которую мы зовем жизнью, - вздохнул Билл. -  У  нее
свои правила, кто-нибудь непременно должен потерпеть поражение.
   Немного спустя, когда Берт снова увлекся и начал произносить  обличи-
тельные речи, Билл поймал себя на ряде невольных сравнений. Этот дом был
не похож на его дом. Здесь не чувствовалось той  приятной  атмосферы,  к
какой он привык у себя. Все, казалось, идет как-то негладко.  Он  вспом-
нил, что, когда они пришли, посуда от завтрака была еще не  вымыта.  Как
мужчина, он, конечно, многих хозяйственных недочетов не заметил, но  все