|
- Никак! - отвечал Берт резко. - Нам крышка!
- Мясо и масло опять поднялись в цене, - волнуясь, продолжала Саксон.
- Зарплату Билли урезали, а железнодорожникам - еще в прошлом году. Нуж-
но же что-нибудь предпринять!
- Сделать можно только одно - бороться, как дьяволы, - ответил Берт,
- и в борьбе погибнуть. Вот и все. Мы будем разбиты, это ясно, но надо
хоть напоследок доставить себе удовольствие.
- Разве можно так говорить! - остановил его Том.
- Теперь уже не до разговоров, старина, - возразил Берт, - теперь на-
до бороться.
- Не много ты сделаешь против регулярных войск и пулеметов! - вмешал-
ся Билл.
- О, я не об этом! - возразил Берт. - Но ведь есть такие короткие па-
лочки, которые очень громко взрываются и делают большие дыры; есть поро-
шок, который...
- Ах, так! - накинулась на него Мери, подбоченившись. - Вот в чем де-
ло! Вот какую гадость я нашла у тебя в кармане!
Берт сделал вид, что не слышит. Том курил с озабоченным видом. Лицо
Билла выражало тревогу.
- Но ведь не станешь же ты заниматься такими делами, Берт? - спросил
он, видимо, надеясь услышать отрицательный ответ.
- Стану наверняка, если хочешь знать. Я бы их всех отправил к чертям
в ад, прежде чем сам подохну!
- Он настоящий кровожадный анархист, - заохала Мери. - Вот такие, как
он, убили Мак-Кинли и Гарфилда [4] и... и... всех других. Его повесят.
Увидите. Попомните мои слова! Хорошо, что у нас пока хоть детей не пред-
видится.
- Да он только так, болтает, - попытался ее успокоить Билл.
- Он просто дразнит тебя, - сказала Саксон. - Берт ведь любит пошу-
тить.
Но Мери покачала головой.
- Нет, уж позвольте мне знать. Я слышу, что он бормочет во сне. Руга-
ется, клянется, скрипит зубами. Вот опять!
Берт с ухарским выражением на красивом лице откачнул свой стул к сте-
не и снова запел:
Противен нам мил-ли-о-нер...
Том снова заговорил было о благоразумии и справедливости, но Берт,
оборвав пение, опять наскочил на него:
- Справедливость? Очередная дурацкая выдумка! Я вам скажу, какая для
рабочего класса существует справедливость. Помните Форбса? Аллистона
Форбса, еще он довел калифорнийский Альта-трест до банкротства и спокой-
но положил себе в карман два миллиончика чистоганом! Так вот, я видел
его вчера в шикарном автомобиле. А ведь он был под судом и получил во-
семь лет. Сколько же он просидел? Меньше двух - и был прощен по слабости
здоровья. Это он-то - по слабости здоровья! Мы и умрем и сгнить успеем,
пока он подохнет. А вот посмотрите-ка в окно. Видите задний фасад того
дома со сломанными перилами у крыльца? Там живет миссис Дэнэкер. Она за-
нимается стиркой. Ее мужа раздавило поездом, а вознаграждения от дороги
- ни шиша! Все дело обернули так, что будто он сам виноват, - небреж-
ность и прочий вздор. Суд так и постановил. Ее сыну Арчи было шестнад-
цать, он совсем от рук отбился - настоящий маленький бродяга, удрал во
Фресно и обокрал пьяного. И знаете, сколько он украл! Два доллара во-
семьдесят центов. Понимаете? Два восемьдесят! А к чему его приговорил
судья? К пятидесяти годам. Восемь он уже отсидел в Сен-Квентине. И будет
сидеть, пока не околеет. Миссис Дэнэкер говорит, что у него развивается
скоротечная чахотка, - заразился в тюрьме, - но у нее нет протекции, и
она не может добиться его освобождения. Арчи, мальчик, стибрил у пьяного
два доллара восемьдесят центов и получил пятьдесят лет тюрьмы, а Аллис-
тон Форбс нагревает Альта-трест на два миллиона - и сидит меньше двух
лет! Так вот, скажите, для кого эта страна - мать? Для вас и маленького
|
|