|
забывая притом и о приданом для ребенка.
Единственное, что она купила, были три нарядные вязаные фуфаечки. Все
остальное, до самых мелочей, она сделала сама: вышитые елочкой пеленки,
вязанные крючком кофточку и капор, варежки, вышитые чепчики, крошечные
пинетки, длинные крестильные платьица, рубашечки на крошечных бре-
тельках, кажется годные только для куклы, расшитые шелком белые фланеле-
вые юбочки, чулочки и вязаные сапожки, которые она видела уже на брыкаю-
щихся розовых ножках с пухлыми пальчиками и толстенькими икрами, мно-
жество мягких полотняных простынок. Однако венцом всего явилось ма-
ленькое вышитое пальтецо из белого шелка. И в каждую вещицу, в каждый
стежок Саксон вкладывала свою любовь. Но когда она отдавала себе отчет в
характере этой постоянно наполнявшей ее любви, то не могла не приз-
наться, что любовь эта скорее относится к Биллу, чем к тому туманному и
неопределенному живому комочку, которого, при всей своей неясности к не-
му, она еще не могла себе представить.
- Гм... - сказал Билл, пересмотрев весь этот маленький гардероб и
возвращаясь к фуфаечкам. - Из всех твоих смешных финтифлюшек вот это
больше всего помогает мне представить себе нашего малыша. Я прямо вижу
его в этих настоящих мужских фуфаечках.
И Саксон, охваченная внезапным порывом счастья, от которого у нее на
глазах выступили слезы, поднесла одну из фуфаечек к его губам. Он тор-
жественно поцеловал ее, не сводя глаз с жены.
- Это и мальчику, но больше всего тебе.
Однако заработок Саксон вдруг прекратился самым неожиданным и траги-
ческим образом. Однажды, узнав о дешевой распродаже, она переправилась
на пароме в Сан-Франциско. Проходя по Сатер-стрит, она обратила внимание
на выставку в витрине небольшого магазинчика. Сначала она глазам своим
не поверила - там на почетном месте красовался тот самый восхитительный
утренний чепчик, за который Мерседес ей заплатила двенадцать долларов и
на котором теперь стояла цена: двадцать восемь. Саксон вошла в магазин и
обратилась к хозяйке, худой пожилой женщине с проницательными глазами,
по-видимому иностранке.
- Нет, я ничего покупать не собираюсь, - сказала Саксон. - Я сама де-
лаю такие же вещи, какие у вас тут продаются, и хотела бы только знать,
сколько вы платите за них, ну хотя бы вон за тот выставленный в витрине
чепчик?
Женщина бросила пристальный взгляд на руку Саксон, большой и указа-
тельный пальцы которой носили на себе бесчисленные следы уколов, затем
осмотрела ее с головы до ног.
- А вы умеете делать такие вещи? Саксон кивнула головой?
- Я заплатила за него женщине, которая его сделала, двадцать долла-
ров.
Саксон подавила невольный возглас изумления и с минуту помолчала,
размышляя. Мерседес заплатила ей всего двенадцать - значит, восемь она
положила себе в карман ни за что ни про что, тогда как Саксон затратила
и свой материал и свой труд!
- Будьте добры, покажите мне другие вещи ручной работы - сорочки и
вообще белье и скажите, сколько вы за них дали?
- Так, значит, вы умеете делать такие вещи?
- Умею.
- И согласны мне их продавать?
- Конечно, - сказала Саксон. - Я затем сюда и вошла.
- Мы набавляем при продаже очень немного, - продолжала женщина. - Но
вы понимаете - плата за помещение, электричество и прочее, да надо же
немного и подработать. Без этой прибавки мы не могли бы торговать.
- Ну ясно, - кивнула Саксон.
Разглядывая восхитительное белье, Саксон нашла еще ночную рубашку и
комбинацию своего изделия. За первую она получила от Мерседес восемь
долларов, - здесь она продавалась за восемнадцать, а хозяйка за нее зап-
латила четырнадцать; за вторую Саксон получила шесть, цена на ней стояла
|
|