|
женщин - милых девушек, которым бы только любить своих мужей да рожать
ребят, и не стыдиться их, и быть счастливыми, как им хочется?..
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Лошади; хотя Билл и давал им часто передохнуть, были все в мыле после
подъема по крутой старой дороге, ведшей в долину Мораги; перевалив через
холмы Контра-Коста, экипаж стал по такому же крутому склону спускаться в
зеленое, тихое, освещенное солнцем Редвудское ущелье.
- Ну, разве не здорово? - спросил Билл, указывая широким жестом на
группы деревьев, под которыми журчала невидимая вода, и на гудящих пчел.
- Мне здесь ужасно нравится, - подтвердила Саксон. - Так и тянет по-
жить в деревне, а ведь я всю жизнь провела в городе.
- Я тоже, Саксон, никогда не жил в деревне, хотя все мои предки всю
жизнь провели в деревне.
- А ведь в старину не было городов. Все жили в деревне.
- Вы, пожалуй, правы, - кивнул Билл. - Им поневоле приходилось жить в
деревне.
У легкого экипажа не было тормозов, и Билл все свое внимание обратил
теперь на лошадей, сдерживая их при спуске по крутой извилистой дороге.
Саксон закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, отдаваясь чувству
невыразимо блаженного отдыха. Время от времени он поглядывал на ее лицо
и закрытые глаза.
- Что с вами? - спросил он, наконец, с ласковой тревогой. - Нездоро-
вится?
- Нет, - ответила она, - но все так хорошо, что я боюсь глаза отк-
рыть. Хорошо до боли. Все такое честное...
- Честное? Вот чудно!
- А разве нет? По крайней мере мне так кажется - честное! А в городе
дома, и улицы, и все - нечестное, фальшивое. Здесь совсем другое. Я не
знаю, почему я сказала это слово. Но оно подходит.
- А ведь вы правы! - воскликнул он. - Теперь я и сам вижу, когда вы
сказали. Здесь нет ни притворства, ни жульничества, ни лжи, ни надува-
тельства. Деревья стоят, как выросли, - чистые, сильные, точно юноши,
когда они первый раз вышли на ринг и еще не знают всех его подлостей,
тайных нечестных сговоров, интриг и уловок в пользу тех, кто поставил
больше денег для обмана публики. Да, тут действительно все честно. И вы
все это понимаете, верно, Саксон?
Он смолк, задумался, долго изучал ее мягким, ласкающим взглядом, и
этот взгляд вызвал в ней сладкий трепет.
- Знаете, мне очень хотелось бы как-нибудь драться при вас, только
чтобы встреча была серьезная, когда надо каждое мгновение быть начеку. Я
бы до смерти гордился этим. И если бы я знал, что вы смотрите на меня, я
бы наверняка победил; это было бы честное состязание, ручаюсь вам. И вот
что занятно: за всю мою жизнь мне еще ни разу не хотелось драться на
глазах у женщин. Визжат, пищат и ничего не понимают. Но вы бы поняли.
Спорю на что угодно, все бы поняли.
Немного спустя, когда они ехали крупной рысью мимо расположенных в
долине мелких фермерских участков с золотившимися на солнце зрелыми ко-
лосьями, Билл снова обратился к Саксон:
- Слушайте, вы, наверно, уже не раз были влюблены? Расскажите-ка. Что
это такое - любовь?
Она медленно покачала головой:
- Я только воображала, что влюблена, да и то не часто это было...
- Значит, все-таки бывало? - воскликнул он.
- В сущности ни разу, - успокоила она его, втайне радуясь его бессоз-
нательной ревности. - А по-настоящему я никогда не была влюблена. Иначе
я была бы уже замужем. Когда любишь человека, по-моему единственное, что
остается - это выйти за него.
|
|