|
пассажиры с любопытством уставились на молодого человека и девушку, лег-
кий экипаж которых мешал им проехать. Билл поднял руку.
- Объезжайте нас с наружной стороны, приятель, - сказал он шоферу.
- И не подумаю, милейший, - отвечал тот, смерив опытным взглядом осы-
пающийся край дороги и крутизну склона.
- Тогда будем стоять, - весело заявил Билл. - Я правила езды знаю.
Эти кони никогда не видели машины, и если вы воображаете, что я позволю
им понести и опрокинуть коляску на крутизне, жестоко ошибаетесь.
Сидевшие в автомобиле шумно и возмущенно запротестовали.
- Не будь нахалом, хоть ты и деревенщина, - сказал шофер, - ничего с
твоими лошадьми не случится. Освободи место, и мы проедем. А если ты
не...
- Это сделаешь ты, приятель, - ответил Билл. - Разве так разговарива-
ют с товарищем? Со мной спорить бесполезно. Поезжайте-ка обратно вверх
по дороге, и все. Доедете до широкого места, и мы прокатим мимо вас. Как
же быть, раз влипли? Давай задний ход.
Посоветовавшись с пассажирами, которые начинали нервничать, шофер,
наконец, послушался, дал задний ход, и вскоре машина исчезла за поворо-
том.
- Вот прохвосты! - засмеялся Билл, обращаясь к Саксон. - Если у них
есть автомобиль да несколько галлонов бензина, так они уже воображают
себя хозяевами всех дорог, которые проложили мои и ваши предки.
- Что ж, до вечера, что ли, будем канителиться? - раздался голос шо-
фера из-за поворота. - Трогайте. Вы можете проехать.
- Заткнись! - презрительно отвечал Билл. - Проеду, когда надо будет.
А если вы мне не оставили достаточно места, так я перееду и тебя и твоих
дохлых франтов.
Он слегка шевельнул вожжами, и мотавшие головой, неутомимые кони без
всякого понукания, легко взяли крутой склон и объехали машину, стоявшую
с включенным мотором.
- Так на чем мы остановились? - снова начал Билл, когда перед ними
опять потянулась пустынная дорога. - Да взять хотя бы моего хозяина. По-
чему у него могут быть двести лошадей, сколько хочешь женщин и все про-
чие блага, а у нас с вами ничего?
- У вас красота и здоровье. Билли, - сказала Саксон мягко.
- И у вас тоже. Но мы этот товар продаем, точно материю за прилавком
- по стольку-то за метр. Вы и сами знаете, что сделает из вас прачечная
через несколько лет. А посмотрите на меня! Я каждый день продаю понемно-
гу свою силу. Поглядите на мой мизинец. - Он переложил вожжи в одну руку
и показал ей другую. - Я не могу его разогнуть, как другие пальцы, и я
владею им все хуже и хуже. И вывихнул я его не во время бокса - это от
моей работы. Я продал свою силу за прилавком. Видали вы когда-нибудь ру-
ки старого возчика, правившего четверкой? Они точно когти - такие же
скрюченные и искривленные.
- В старину, когда наши предки шли через прерии, все было по-другому,
- заметила Саксон. - Правда, они, наверно, тоже калечили себе руки рабо-
той, но зато ни в чем не чувствовали недостатка - и лошади у них были и
все.
- Конечно. Ведь они работали на себя. И руки калечили ради себя. А я
калечу ради хозяина. Знаете, Саксон, у него руки мягкие, как у женщины,
которая никогда не знала труда. А ведь у него есть и лошади и конюшни,
но он палец о палец не ударит. Я же с трудом выколачиваю деньги на харчи
да на одежду. И меня возмущает: почему все так устроено на свете? И кто
так устроил? - вот что я хотел бы знать. Ну хорошо, теперь другие време-
на. А кто сделал, что они стали другие?
- Да уж, конечно, не бог.
- Голову готов дать на отсечение, что не он! И это тоже меня очень
занимает: существует он вообще где-нибудь? И если он правит миром, - а
на что он нужен, если не правит, - то почему он допускает, чтобы мой хо-
зяин или такие вот люди, как этот ваш кассир, имели лошадей и покупали
|
|