будущее, которое ей готовит ее супруг,  а  мальчик,  охваченный  смутным
предчувствием какой-то непонятной катастрофы, начал беззвучно плакать, и
его нижняя губа судорожно вздрагивала.
   Саксон, наконец, вышла из себя.
   - Ради бога! - вспылила она. - Пяти минут мы не можем пробыть вместе,
чтобы не ссориться!
   Сара тут же забыла о сумасшедшем доме и опять набросилась на Саксон:
   - Это кто же ссорится? Я рта не могу раскрыть, вы оба тут же на  меня
накидываетесь!
   Саксон в отчаянии полсала плечами, а Сара повела новую атаку на мужа:
   - Уж если сестра тебе дороже жены, так зачем же ты на мне женился?  Я
тебе детей народила, я работала на тебя, как каторжная, я все руки  себе
отмотала! Ты и спасибо не скажешь... при детях  оскорбляешь  меня,  кри-
чишь, что я сумасшедшая! А ты для меня хоть что-нибудь  сделал?  Ты  вот
что скажи! Я на тебя и стряпала, и твое вонючее белье стирала,  и  носки
чинила, и ночи не спала с твоими щенками, когда они болели! А вот  на  -
посмотри! - И она высунула из-под юбки бесформенную распухшую ногу, обу-
тую в стоптанный, нечищенный потрескавшийся башмак. - На  это  посмотри!
Вот я про что говорю! Полюбуйся! - Ее крик постепенно переходил в  хрип-
лый визг. - А ведь других башмаков у меня нет! У твоей жены! И  тебе  не
стыдно? Уж трех пар ты у меня не найдешь! А чулки? Видишь?..
   Вдруг голос ее оборвался, и она рухнула на стул у стола, задыхаясь от
нестерпимой обиды и злобы; но тут же опять поднялась, деревянным углова-
тым движением, как автомат, налила себе чашку остывшего кофе и таким  же
деревянным движением снова села. Она вылила на блюдце подернутую  жиром,
противную жидкость, - словно кофе был горяч и мог обжечь  ей  рот,  -  и
продолжала бессмысленно смотреть перед собой, а грудь ее  приподнималась
судорожными, короткими вздохами.
   - Ну, Сара, успокойся! Пожалуйста, успокойся! - тревожно упрашивал ее
Том.
   Вместо ответа она  медленно,  осторожно,  словно  от  этого  зависела
судьба целого государства, опрокинула блюдечко на стол, - затем  подняла
правую руку, медленно, тяжело, и так же неторопливо и тяжело ударила То-
ма ладонью по щеке и тут же истерически завыла -  пронзительно,  хрипло,
все на тех же нотах, как одержимая - села на пол  и  принялась  раскачи-
ваться взад и вперед, словно в порыве безысходного горя.
   Тихие всхлипывания Билли перешли в громкий плач; к  нему  присоедини-
лись обе девочки с новыми лентами в волосах.
   Лицо Тома вытянулось и побелело, хотя щека его все еще пылала. Саксон
очень хотелось ласково обнять его и утешить, но она не решилась.
   Он наклонился над женой:
   - Сара, ты нездорова. Дай я уложу тебя в постель, а тут уж: сам  при-
беру.
   - Не трогай! Не трогай меня! - судорожно завопила она, вырываясь.
   - Уведи детей во двор. Том, и погуляй с ними, во всяком случае  уведи
их отсюда, - сказала Саксон; сердце ее сжималось, она была бледна и дро-
жала.
   - Иди, иди. Том, пожалуйста! Вот твоя шляпа. Я успокою  ее.  Я  знаю,
что ей нужно.
   Оставшись одна, Саксон с судорожной поспешностью принялась  за  дело.
Всеми силами старалась она казаться спокойной, чтобы успокоить эту раск-
ричавшуюся, обезумевшую женщину, все еще бившуюся на полу. Тонкие  доща-
тые стены дома пропускали малейший звук, и Саксон догадывалась, что  шум
скандала слышен не только в соседних домах, но и на улице и даже на  той
стороне. Больше всего она боялась, чтобы именно в эту минуту не появился
Билл. Саксон чувствовала себя униженной, оскорбленной до  глубины  души.
Каждый ее нерв трепетал, вид Сары вызывал в ней почти физическую  тошно-
ту, и все же она не теряла самообладания и медленным, успокаивающим дви-
жением гладила волосы кричавшей женщины, затем обняла ее - и  постепенно
ужасный, пронзительный визг Сары стал затихать. Еще несколько минут -  и