|
Они поспешили выбраться из заводского поселка, где крохотные домики
лепились над пропастью, словно птичьи гнезда. Прекрасное шоссе поднима-
лось на протяжении нескольких миль и затем ныряло в каньон Сакраменто.
Здесь дорога, пробитая в скале, пошла ровнее, но стала настолько узкой,
что Билл опасался столкновений со встречными экипажами. Далеко внизу,
пенясь и бурля, река прыгала по каменистым отмелям или яростно разбива-
лась о крупные валуны и каскадами стремительно мчалась дальше, к остав-
ленной ими широкой долине.
Временами, когда дорога расширялась, Саксон правила, а Билл шел ря-
дом, чтобы лошадям было легче. Саксон настояла на том, чтобы идти пешком
по очереди. Когда Билл на крутых подъемах останавливал запыхавшихся ло-
шадей, давая им передохнуть, и Саксон стояла перед ними, лаская и под-
бадривая их, счастье Билла при виде этих прекрасных животных и этой раз-
румянившейся молодой женщины, его жены, такой изящной и заметной в ее
золотисто-коричневом вельветовом костюме, из-под укороченной юбки кото-
рого вырисовывались стройные ноги, обтянутые коричневыми гетрами, - его
счастье было столь глубоко, что он не мог бы этого выразить никакими
словами. Но вот она ответила на его взгляд таким же счастливым взглядом,
и словно дымка вдруг заволокла ее правдивые серые глаза; Билл почувство-
вал, что должен что-то сказать, иначе он задохнется.
- Ах ты детка моя! - воскликнул он.
Вся сияя, она ответила:
- Сам ты, детка моя! Одну ночь они провели в лощине, где притаилась
деревушка и фабрика, на которой делали ящики. Беззубый старик, глядя
выцветшими глазами на фургон, спросил:
- Вы что, представлять приехали? Они миновали Касл Крегс, чьи скалы
казались мощными бастионами и пламенели, выступая на фоне как будто тре-
пещущего голубого неба. В одном из лесистых каньонов перед ними впервые
блеснул розовеющий снежный пик горы Шасты. Он мелькнул, как заревое ви-
денье среди зеленеющих ущелий, но путникам было суждено видеть его перед
собою еще в течение многих дней: после крутого подъема, на неожиданном
повороте, перед ними вновь и вновь появлялась вдали вершина Шасты, но
теперь виднелись оба пика и их сверкающие ледники. Путешественники под-
нимались миля за милей, день за днем, и Шаста принимала все новые формы,
открывалась все с новых сторон, сияя убором летних снегов.
- Прямо кинематограф в небе, - заметил под конец Билл.
- Ах, все это очень красиво, - вздохнула Саксон. - Но лунных долин
здесь все-таки нет.
Они попали в тучу бабочек, и фургон несколько дней двигался в густом
рое этих крылатых созданий, покрывавших дорогу словно ковром коричневого
бархата. Казалось, сама дорога взлетает кверху из-под копыт фыркающих
лошадей, когда бабочки поднимались в воздух, наполняя его бесшумным тре-
петом своих крылышек, и ветерок уносил их тучами коричнево-желтых
хлопьев. Их прибивало грудами к изгородям, уносило водой оросительных
канав, вырытых вдоль дороги. Хазл и Хатти скоро к ним привыкли, но Пос-
сум не переставал неистово на них лаять.
- Гм, я что-то не слышал, чтобы лошадей приучали к бабочкам, - посме-
ивался Билл. - Это поднимет их цену долларов на пятьдесят.
- Подождите, что вы скажете, когда через границу Орегона проедете в
долину реки Роуг. Вот где земной рай! - говорили им местные жители. -
Там и климат исключительный, и живописные пейзажи, и фруктовые сады...
Эти сады приносят двести процентов прибыли, а земля там стоит пятьсот
долларов за акр.
- Ишь ты! - сказал Билл, когда они отъехали и собеседник уже не мог
слышать его слов. - Нам это не по карману...
А Саксон ответила:
- Уж не знаю, как будет насчет яблок в лунной долине, но знаю, что мы
получим десять тысяч процентов счастья на капитал, состоящий из одного
Билла, одной Саксон и неких Хазл, Хатти и Поссума.
Проехав округ Сискиу и переправившись через высокий горный перевал,
|
|