майте о тех, кто не может с вами соперничать. Много вы встретили  бродяг
на дорогах, которые могли бы получить работу  в  кармелских  конюшнях  и
править четверкой лошадей? А среди них, наверное,  попадались  и  такие,
которые были в молодые годы не хуже вас. Да и чему тут радоваться! Разве
мы не низко пали? Когда-то у нас ставкой был весь континент, а теперь  -
жалкая работенка.
   - Все равно... - начал Билл.
   - Это у вас сидит в крови, - бесцеремонно прервал его Холл, - Да ина-
че и быть не может! В этой стране играло несколько поколений.  Когда  вы
родились, зараза носилась в воздухе, вы всю жизнь ею дышали. Сами  вы  в
этой игре не участвовали ни одной фишкой, а все-таки готовы драть  горло
во славу нее и стоите за нее горой.
   - Но что же делать нам, проигравшим? - спросила Саксон.
   - Зовите полицию и прекратите игру, - отозвался Холл. - Это игра  не-
честная.
   Саксон нахмурилась.
   - Сделайте то, чего не сделали ваши предки, - пояснил он. - Действуй-
те смело и добивайтесь подлинной демократии.
   Она вспомнила слова Мерседес.
   - Моя приятельница говорила, что демократия - это одна морока.
   - Да, амулет в игорном притоне. В наших школах  вы  найдете  миллионы
мальчиков, которые готовы принять на  веру  дурацкую  басню  о  мальчиш-
ке-рассыльном, который стал президентом; и  миллионы  достойных  граждан
безмятежно спят по ночам, воображая, что их голос  тоже  кое-что  значит
при управлении страной.
   - Вы говорите совсем, как мой брат Том, - заметила Саксон, не уловив-
шая хода его мыслей. - Если мы все займемся политикой и начнем  бороться
за лучшее будущее, может быть, мы его и добьемся так лет через тысячу. А
я хочу быть счастливой сейчас... - Она пылко стиснула руки. - Я не  могу
ждать! Я хочу быть счастливой сейчас!
   - Именно это я и имел в виду, дорогая моя. В том-то и беда всех  про-
игравших: они не могут ждать! Им сейчас же подавай и  место  за  игорным
столом и кучу фишек. А этого они сейчас не получат. Так же обстоит  дело
и с вами, - вам подавай долину на луне. Так же обстоит дело и с Биллом -
ему сейчас вот не терпится выиграть у меня десять центов в педро, и  он,
наверно, втихомолку проклинает наше с вами переливание из пустого в  по-
рожнее.
   - Здорово! А из вас вышел бы хороший оратор на  митингах,  -  заметил
Билл.
   - Я и стал бы оратором на митингах, если бы мне не надо было  тратить
грязные деньги, добытые моим отцом. Меня это не касается. И пусть побеж-
денные гибнут. Будь они наверху, они оказались бы ничуть не  лучше.  Все
они друг друга стоят - слепые совы, голодные свиньи, хищные коршуны...
   Но тут вмешалась миссис Холл:
   - Довольно, Марк, а то опять захандришь.
   Он отбросил назад волосы и невесело засмеялся.
   - Нет, хандрить я не буду. Лучше я выиграю у Билла  десять  центов  в
педро. Он и опомниться не успеет, как я его обставлю.
   Саксон и Билл словно расцвели в живительной, сердечной атмосфере Кар-
мела. Они выросли в собственных глазах. Саксон чувствовала, что  она  не
просто бывшая гладильщица и жена возчика, ее  уже  не  сковывали  тесные
рамки рабочего быта на Пайн-стрит. Жизнь обоих была теперь  богата  впе-
чатлениями. Им стало легче и физически, и духовно,  и  материально;  это
отражалось и на их лицах и на их манере держаться. Саксон говорила себе,
что Билл никогда не - был так красив, здоров и крепок. А он клялся,  что
у него гарем и что она - его вторая жена, вдвое красивее, чем была  пер-
вая. Саксон застенчиво призналась ему, что миссис Холл и другие  женщины
любовались ее сложением, когда они все вместе купались  в  реке  Кармел.
Они окружили ее, сравнивали с Венерой, заставляли садиться на корточки и
принимать позы других античных статуй.