всех молодых женщин, шила с ними, учила их делать красивые вещицы  и,  в
свою очередь, училась у них новым вышивкам.
   Не прошло и нескольких дней их жизни в Кармеле, как Билл робко  заме-
тил, обращаясь к Саксон:
   - Знаешь, Саксон, ты себе и представить не можешь, насколько мне  не-
достает всех этих твоих нарядных финтифлюшек. Отчего бы тебе не написать
Тому, чтобы он их выслал срочной почтой? А когда  мы  опять  тронемся  в
путь, мы их отошлем обратно.
   Саксон написала Тому, и весь этот день ее сердце радовалось.  Значит,
муж все еще остался ее любовником, в его глазах опять вспыхивали прежние
огни, которые угасли в кошмарные дни забастовки.
   - Тут много хорошеньких мордочек, но ты лучше всех, или  я  ничего  в
женщинах не понимаю, - рассуждал Билл.
   И в другой раз:
   - Я тебя люблю до смерти. Но если твоих вещиц не пришлют, будет  чер-
товски обидно.
   У Холла и его жены были две верховые лошади, стоявшие в  платных  ко-
нюшнях, и Билла, конечно, тянуло к этим конюшням. Владелец лошадей  обс-
луживал всю местность и возил почту между Кармелом и  Монтери,  а  также
давал напрокат коляски и линейки на девять мест. К экипажу  полагался  и
кучер. Кучеров часто не хватало, и в таких случаях призывали  на  помощь
Билла; он стал запасным кучером. Когда он ездил, то получал три  доллара
в день, и не раз приходилось ему возить компании туристов по Семнадцати-
мильной дороге в Кармелскую долину и вдоль побережья, к различным  живо-
писным местам и пляжам.
   - Ну уж и публика эти туристы, такие кривляки! - рассказывал он потом
Саксон. - Мистер Роберте то да мистер Роберте ее - всякие китайские  це-
ремонии, - не забывай, мол, что мы поблагороднее тебя. Дело в том, что я
ведь хоть и не слуга, а все-таки им не ровня. Я кучер  -  нечто  среднее
между батраком и шофером. Уф! Если они кушают, то дают  мне  мою  порцию
отдельно, либо когда уже сами наедятся. Нет  того,  чтобы  обедать  всей
семьей, как у Холла и у его ребят. А сегодняшняя компания просто-напрос-
то не позаботилась о завтраке для меня. Теперь уж ты, пожалуйста,  давай
мне завтрак с собой, я ничем не желаю быть обязанным этим проклятым заз-
найкам. Ты бы видела, как один из них пытался дать мне на чай. Я  ничего
не сказал, только поглядел на него так, точно он пустое место,  и  через
минуту будто случайно повернулся к нему спиной. Он прямо опешил.
   И все-таки Биллу приятно было работать с лошадьми. Ему нравилось дер-
жать в руках вожжи и вместо четверки тяжелых битюгов  править  четверкой
рысаков; нравилось, поставив ногу на мощный тормоз, делать опасные пово-
роты над головокружительной пропастью или на узкой  горной  дороге,  под
испуганные крики дам. А когда приходилось выбирать лошадей и  определять
их качества или лечить их болезни и увечья, то даже хозяин конюшни усту-
пал первенство Биллу.
   - Я могу в любое время получить здесь постоянную работу, -  хвастался
он Саксон. - В деревне всегда найдется пропасть  дела  для  мало-мальски
смышленого парня.
   Держу пари на что хочешь: стоит мне только заикнуться, что  я  требую
шестьдесят долларов в месяц и готов работать постоянно, -  хозяин  прямо
ухватится за меня. Он уже не раз закидывал удочку. Послушай,  Саксон!  А
ты понимаешь, что твой благоверный научился новому  ремеслу?  Право  же,
научился! Я теперь мог бы получить работу и на почте, - в Озерной облас-
ти почтовые кареты запрягают шестеркой. Если мы с тобой попадем туда,  я
подружусь с каким-нибудь кучером и поучусь править шестеркой. А  ты  ся-
дешь рядом со мной на козлы. Вот будет потеха! Вот потеха!
   Билл мало интересовался спорами,  происходившими  в  большой  комнате
Холла. Он называл их "переливаньем из пустого в порожнее" и  считал  это
занятие потерей драгоценного времени, которое можно употребить на игру в
"педро", плавание или борьбу на песке. Напротив, Саксон с  удовольствием
слушала эти словопрения; правда, понимала она далеко не  все,  и  только