увидели, что ее балки обтесаны вручную. А когда они оказались на  хорах,
Саксон, заметив, как музыкально звучат их голоса, тихонько запела,  тре-
пеща от своей смелости, первые такты псалма "О возлюбленный Христос".
   Восхищенная чистотою звуков она облокотилась на перила и  продолжала,
причем ее голос постепенно достиг своей полной силы:
   О возлюбленный Христос,
   Дай припасть к твоей груди!
   В час свирепствующих гроз
   Защити и огради!
   Ах, укрой меня, укрой!
   Дай мне выдержать искус,
   В царстве божьем упокой
   Душу грешную, Иисус!
   Билл прислонился к древней стене и с любовью смотрел  на  нее;  когда
она кончила, он прошептал:
   - Замечательно, просто замечательно! Жаль, что ты  не  видела  своего
лица, пока ты пела. Оно было так  же  прекрасно,  как  твой  голос.  Вот
странно! Я думаю о религии, только когда думаю о тебе.
   Расположившись в поросшей ивами лощине, они приготовили обед и прове-
ли весь день на выступе низкой скалы к северу от устья реки. Они не  со-
бирались оставаться здесь весь день, но все вокруг пленяло их, и они бы-
ли не в силах оторваться от бьющегося о скалы прибоя и от  разнообразных
и многокрасочных обитателей моря - морских звезд,  крабов,  моллюсков  и
морских анемон; потом они увидели в лужице,  оставшейся  после  прилива,
маленькую "рыбу-черт" и начали бросать  ей  крошечных  крабов,  невольно
содрогаясь всякий раз, когда она обвивалась вокруг них своим колючим те-
лом. Начался отлив, и они набрали кучу раковин,  среди  них  были  прямо
громадины - в пять-шесть дюймов, бородатые, как патриархи. А  пока  Билл
расхаживал вдоль берега, пытаясь найти жемчужницы, Саксон прилегла непо-
далеку от лужи, которую оставил после себя прилив,  и,  плескаясь  в  ее
кристально-чистой воде, извлекала из нее пригоршни сверкающих  драгоцен-
ностей: обломки раковин и камешки, отливавшие розовым,  синим,  зеленым,
фиолетовым. Билл вернулся и вытянулся рядом  с  женой.  Нежась  в  лучах
солнца, жар которых смягчался морской прохладой, они  следили,  как  оно
погружалось в густую синеву океана.
   Саксон нашла руку Билла,  сжала  и  вздохнула  от  переполнявшего  ее
чувства радости и покоя. Ей казалось, что никогда еще в ее жизни не было
такого чудесного дня, - словно воплотились все ее былые мечты. А что мир
может быть настолько прекрасен - этого она не представляла себе  даже  в
своих самых пылких грезах. Билл в ответ неясно пожал ее руку.
   - О чем ты думала? - спросил он, когда они, наконец, встали.
   - Право, не знаю, Билл. Может быть, о том, что один такой день лучше,
чем десять тысяч лет, проведенных в Окленде.
 
 
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
   Они расстались с рекой и с долиной Кармел и, едва взошло солнце, нап-
равились к югу - через холмы, отделяющие горы  от  океана.  Дорога  была
размыта и вся в выбоинах, - видимо, ею мало пользовались.
   - А дальше она совсем пропадает, - сказал Билл, - есть  только  следы
подков. Но я что-то не вижу изгородей, - должно быть, почва тут не такая
уж плодородная: одни пастбища, и почти нет обработанной земли.
   Голые холмы поросли только травой. Лишь в каньонах виднелись деревья,
а более высокие и более отдаленные холмы были покрыты кустарником.  Один
раз путники увидели скользнувшего в кусты койота, а в  другой  раз  Билл
пожалел, что у него нет ружья: крупная дикая кошка ехидно уставилась  на
них и не пожелала сойти с места до тех пор, пока метко пущенный ком зем-
ли не разлетелся, подобно шрапнели, над ее головой.
   Они прошли уже несколько миль, и Саксон все  время  мучилась  жаждой.