с тобой могли бы тысячу лет прожить в Окленде и никогда не встретить та-
кую женщину, как миссис Мортимер, и мы не подозревали бы даже, что быва-
ют на свете такие дома. Подумай, Билли, а мы ведь только начали наше пу-
тешествие.
   Билл проработал в поле три дня. Он уверял, что отлично справляется  с
плугом и что пахать, пожалуй, гораздо интереснее,  чем  он  предполагал.
Узнав, что ему это дело нравится, Саксон потихоньку радовалась.
   - Вот уж не думал, что это мне доставит удовольствие, - заметил он. -
Пахать - замечательное занятие. И здорово укрепляет мышцы  ног;  возчику
этого особенно недостает. Если бы мне когда-нибудь опять пришлось трени-
роваться для бокса, я бы непременно занялся вспашкой. И знаешь, как  хо-
рошо пахнет земля, когда  ее  переворачиваешь!  Страшно  вкусный  запах!
Идешь себе весь день, поднимаешь толстые пласты земли, свежей, жирной! А
лошади - умницы! Знают свое дело не хуже людей. Да, уж у Бенсона во всей
усадьбе не найдешь плохой лошади.
   В последний день  небо  покрылось  тучами,  воздух  стал  влажным,  с
юго-востока подул сильный ветер - словом, появились все  признаки  того,
что надвигаются зимние дожди. Когда Билл пришел  вечером  с  работы,  он
принес небольшой сверток старого брезента и натянул его на  раму,  чтобы
защитить их постель от дождя. Несколько раз он жаловался на боль  в  ми-
зинце левой руки. Этот палец мучил его весь день, признался  он  Саксон;
по правде сказать, уже несколько дней: боль как при нарыве,  -  по  всей
вероятности, заноза; но где она сидит, он никак не найдет.
   Билл продолжал готовиться к непогоде. Он  подложил  под  одеяло  нес-
колько старых досок, которые выломал из стен заброшенного, развалившего-
ся сарая на другом берегу ручья; вместо матраца навалил  на  доски  кучу
сухих листьев; брезент укрепил при помощи обрывков веревок и проволоки.
   Когда брызнули первые капли дождя, Саксон пришла в восторг. Билл  ос-
тался равнодушен. "Слишком болит палец", - заявил он. Однако ни  он,  ни
Саксон не могли ничем помочь этой беде и все острили, а вдруг будет  на-
рыв.
   - А может, ногтееда? - сказала Саксон.
   - Это что за штука?
   - Право, не знаю. Помню, то же самое случилось с миссис Кэди, - но  я
была тогда еще слишком мала, - и тоже на мизинце. Кажется, она приклады-
вала вытяжной пластырь и  потом  мазала  какой-то  мазью.  Нарывало  все
сильнее, и под конец сошел ноготь. А после этого палец очень  скоро  за-
жил, и вырос новый ноготь. Давай я тебе сделаю пластырь из горячего хле-
ба.
   Но от пластыря Билл отказался, - он уверял, что к утру боль затихнет.
Саксон очень встревожилась. Невольно поддаваясь дремоте, она  чувствова-
ла, что Билл не спит. Через несколько минут  ее  разбудил  бурный  порыв
ветра и потоки дождя, хлеставшие по брезенту, и она услышала,  что  Билл
тихонько стонет. Она приподнялась на локте и свободной рукой стала  рас-
тирать ему лоб и виски, как делала не раз, когда он не мог заснуть.
   Потом она опять задремала, и опять ее разбудили, - но на этот раз  не
буря. Было совершенно темно, однако она сразу почувствовала,  что  Билла
нет рядом. Оказалось, что он стоит на коленях, упершись лбом в доски,  и
плечи у него сводит от нестерпимой боли, хотя он и силится ее подавить.
   - Всю руку дергает, черт этакий! - сказал он, услышав ее голос. -  Во
сто раз худее всякой зубной боли. Но это все пустяки. Только бы  брезент
не сорвало. Подумай, каково было нашим отцам! - говорил он,  пересиливая
боль. - Отцу как-то пришлось быть в горах с одним товарищем, и тому мед-
ведь ногу ободрал почитай что до самой кости. Жратва у них вся вышла,  и
надо было двигаться дальше. Отец сажает его на лошадь, а с тем  -  обмо-
рок, и так два-три раза. Пришлось его к лошади привязать. Они ехали пять
недель... И отец все это вынес. А Джек Кингли? У него ружье разорвалось,
и всю правую руку отхватило к черту, а охотничий щенок возьми да и сожри
на его глазах три пальца! Джек был один-одинешенек на болоте, и...
   Саксон не пришлось услышать продолжение рассказа о Джеке Кингли: вне-