видела множество американцев, живущих, как свиньи.
   Билл нехотя согласился с ней:
   - Вероятно, они бросают фермы и убегают в город в поисках лучшего,  а
там им тоже приходится несладко.
   - Погляди, сколько ребятишек! - воскликнула Саксон. - Это они идут из
школы. Почти все - португальцы; заметь. Билли: португальцы, а не  порту-
галы, - Мерседес научила меня правильно произносить это слово.
   - Небось у себя дома не бегали такими франтами, - усмехнулся Билл.  -
Пришлось тащиться в этакую даль, чтобы раздобыть порядочную одежду и по-
рядочную жратву. А какие кругленькие, прямо масляные шарики!
   Саксон утвердительно кивнула.
   - В том-то и дело. Билли, - обрадовалась Саксон, словно сделала очень
важное для себя открытие. - Эти люди обрабатывают землю, - им не  мешают
забастовки.
   - И это, по-твоему, называется обрабатывать? - возразил он,  указывая
на участок, размерами не больше акра, мимо которого они проходили.
   - Да, у тебя размах широкий, - засмеялась она. - Ты вроде дяди Билла:
он имел тысячи акров, мечтал о миллионе, а кончил тем, что  стал  ночным
сторожем. Это-то и губит нас, американцев. Нам подавай большие масштабы!
Об участке меньше ста шестидесяти акров мы и слышать не хотим.
   - Все равно, - упрямился Билл. - Большие масштабы куда лучше, чем ма-
ленькие, вроде этих дурацких садиков.
   Саксон вздохнула.
   - Уде не знаю, что хуже, - сказала она, помолчав, - обрабатывать нес-
колько акров собственной земли собственной упряжкой или не иметь ни кола
ни двора, работать на чужих лошадях и получать жалованье.
   Билл поморщился.
   - Продолжай в том же духе, Робинзон Крузо, - добродушно пробурчал он.
- Хорошенько прочисть мне мозги. Как ни  грустно,  а  все  это  истинная
правда. Черта лысого! Какой же я был свободный американец,  если,  чтобы
жить,  мне  приходилось  править  чужими  лошадьми,  бастовать,   лупить
штрейкбрехеров, а после всего этого я оказался даже не в состоянии  вып-
латить деньги за какие-то несчастные столы  и  стулья.  Что  ни  говори,
ужасно обидно было отдавать наше кресло, - тебе оно так нравилось. Нема-
ло хороших часов провели мы в нем.
   Сан-Леандро давно остался позади. Теперь они брели по местности,  где
вся земля была разбита на маленькие участки; Билл называл  их  "хуторка-
ми". Саксон вынула свое укулеле, чтобы развлечь его песней.  Для  начала
она спела "Будь добр к моей дочурке", а затем перешла к старинным негри-
тянским духовным песням, одна из которых начиналась словами:
   О страшный суд, последний час
   Все ближе, ближе, ближе,
   Уже я слышу трубный глас...
   Все ближе, ближе, ближе!
   Большой дорожный автомобиль, пролетев мимо, поднял облако пыли.  Сак-
сон пришлось прервать песню, и она воспользовалась этим для того,  чтобы
изложить Биллу свои последние соображения:
   - Запомни, Билли, мы ни в коем случае не должны хвататься  за  первый
же участок, который нам попадется. Мы должны решать это дело с открытыми
глазами.
   - Да, они пока у нас закрыты, - согласился он.
   - А нам необходимо их открыть. Кто ищет - тот находит. У нас  сколько
угодно времени, чтобы всему научиться. Неважно, если на это  потребуется
несколько месяцев; мы ведь ничем не связаны. Как говорится, семь раз от-
мерь, один раз отрежь! Надо как можно больше беседовать с людьми  и  все
разузнать. Мы должны заговаривать с каждым  встречным  и  расспрашивать.
Всех расспрашивать. Это единственный способ узнать все, что надо.
   - Не очень-то я умею расспрашивать, - смущенно отозвался Билл.
   - Тогда я возьму это на себя, - воскликнула Саксон. - Нам нужно выиг-
рать эту игру, а потому необходимо все знать. Погляди, как живут  порту-