|
Наконец-то доктор Гентли разрешил снять лубки с рук Билла. Саксон
потребовала, чтобы он отдыхал еще две недели, тогда уж никакого риска не
будет. К тому времени опять подойдет срок уплаты за квартиру, и они бу-
дут должны уже за два месяца, но домовладелец соглашался подождать, пока
Билл встанет на ноги.
В назначенный Саксон день Сэлингер прислал за мебелью, и агент вернул
Биллу семьдесят долларов.
- Все остальное мы засчитали за прокат, - пояснил агент. - Теперь уж
ваша мебель пойдет как подержанная. Для Сэлингера это чистейший убыток,
и он не обязан был брать все обратно, сами понимаете. Запомните же: он
благородно поступил с вами, и если будете снова устраиваться, не забы-
вайте его.
Благодаря этой сумме и деньгам, вырученным за продажу рукоделий Сак-
сон, они уплатили все мелкие долги, и у них осталось еще несколько дол-
ларов.
- Для меня долги - хуже яда, - сказал Билл, обращаясь к Саксон. - А
теперь мы не должны ни одной душе, кроме домовладельца и доктора Гентли.
- И ни того, ни другого не следует заставлять ждать слишком долго.
Это им не по карману, - сказала она.
- Они и не будут ждать, - спокойно отвечал Билл.
Она одобрительно улыбнулась: как и Билл, она ненавидела долги; так же
ненавидели их первые пионеры Запада, воспитанные в духе строгой пури-
танской морали.
Воспользовавшись отсутствием Билла, Саксон разобрала вещи в комоде,
пересекшем в свое время Атлантический океан на борту парусного судна и
прерии - в повозке, запряженной волами. Она поцеловала дырку, пробитую
пулей в сражении при Литтл Мэдоу, поцеловала саблю отца - и перед ней,
как всегда, встал его образ: он сидел на чалом боевом коне. Она благого-
вейно перечла стихи своей матери в альбоме и - на прощание - обвила свою
талию атласным алым испанским корсажем, затем снова раскрыла альбом,
чтобы в последний раз полюбоваться на гравюру, где были изображены ви-
кинги, которые с мечами в руках выскакивают на песчаный берег Англии. И
опять Билл представился ей викингом, и она задумалась над удивительными
странствиями ее родного племени. Ее народ всегда жаждал земли, и Саксон
была счастлива, чувствуя, что она - истинная дочь своего народа! Разве,
несмотря на жизнь в большом городе, она не ощутила в себе ту же тягу к
земле? И разве она, побуждаемая этой тягой, не собирается пуститься в
далекий путь, как это делали в старину ее предки, как это сделали ее
отец и мать? Она вспомнила рассказ матери о том, какой волшебной показа-
лась им обетованная земля, когда их разбитые повозки и измученные волы
спустились по раннему снегу Сиерры в широкие долины цветущей, солнечной
Калифорнии. Саксон часто представлялось, что она - девятилетняя девочка
и смотрит с покрытых снегом вершин вниз, в долину, как смотрела некогда
ее мать. Она вспомнила и прочла вслух стансы матери:
Словно нежная арфа Эола,
Муза поет все нежней...
Калифорнийские долы
Эхом откликнулись ей.
Саксон блаженно вздохнула и отерла глаза. Быть может, тяжелые времена
миновали? Быть может, это был ее переход через прерии и они с Биллом
благополучно его совершили, а сейчас взбираются на вершины Сиерры, чтобы
потом спуститься на цветущую равнину?..
Утром, в день отъезда, повозка Сэлингера подъехала к дому, чтобы заб-
рать мебель. Домовладелец, стоявший у калитки, взял у них ключи, пожал
им руки и пожелал удачи.
- Вы правильно делаете, - заявил он одобрительно. - Ведь и я сорок
лет назад пришел в Окленд пешком, со скаткой за плечами. Покупайте деше-
вую землю, как покупал я. На старости лет она спасет вас от богадельни.
Теперь новые города вырастают как грибы, - начинайте и вы с малого. Ваши
руки всегда вас прокормят и дадут крышу над головой, а земля принесет
|
|