кая собралась толпа! Пари  держу,  что  там  было  человек  пятьсот,  не
меньше!
   Он резко оборвал свой рассказ и стал подсекать лесу.  У  Саксон  тоже
клевало, и в течение ближайших двух часов они поймали вдвоем около двад-
цати фунтов рыбы.
   Вечером, когда уже давно стемнело, маленькая лодочка  возвращалась  в
Окленд. Дул свежий, но слабый ветер, и лодка плыла медленно, таща за со-
бой огромную сваю, которую мальчик выловил и привязал к  корме,  заявив,
что она пойдет вместо дров, - "за нее кто хочешь три доллара даст". Воды
прилива тихо поднимались в сиянии полной луны,  и  Саксон  узнавала  все
места, мимо которых они проплывали: ремонтные доки. Песчаную отмель, ко-
рабельные верфи, гвоздильные заводы, причал Маркет-стрит.
   Мальчик направил лодку к ободранной лодочной пристани в начале  Каст-
ро-стрит, где дремали пришвартованные к берегу шаланды с песком и грави-
ем. Он настоял на разделе улова поровну, так как Саксон помогала  вытас-
кивать рыбу, но самым подробным образом объяснил ей права и  обязанности
лиц, вылавливающих из  воды  бесхозяйственное  имущество,  -  в  доказа-
тельство того, что свая целиком принадлежит ему.
   На углу Седьмой и Поплар-стрит они расстались, и Саксон со своей  но-
шей одна пошла домой на Пайн-стрит. Несмотря на то, что она очень устала
за этот долгий день, она испытывала странное чувство бодрости.  Она  вы-
чистила рыбу и легла в постель. Засыпая, она думала о том, что непремен-
но попросит Билла, когда жизнь опять наладится, купить лодку, и они  бу-
дут вдвоем выезжать на ней по воскресеньям в море, как Саксон ездила се-
годня.
 
 
   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
 
   Саксон спала эту ночь спокойно, без сновидений  и  впервые  за  много
дней проснулась освеженная и отдохнувшая.  Она  чувствовала,  что  стала
опять самой собой, словно с нее сняли давящую тяжесть или  убрали  тень,
застилавшую от нее солнце. Мысли были ясны.  Железный  обруч,  сжимавший
так туго ее голову, распался. Какое-то радостное чувство владело ею. Она
даже поймала себя на том, что напевает вслух, деля рыбу  на  три  равные
части: себе, миссис Олсен и Мэгги Донэхью. Она с удовольствием поболтала
с каждой из них и, вернувшись домой, весело принялась прибирать свой за-
пущенный дом. За работой она пела, и в звуках мелодии ей все время  слы-
шались магические слова: Окленд - это только начало пути.
   Все было совершенно ясно. Поставленная перед ней и Биллом задача  так
же проста, как школьная арифметическая задача: какой величины  требуется
ковер, чтобы покрыть пол в столько-то футов длиной и столько-то шириной?
Сколько обоев потребуется, чтобы оклеить комнату таких-то размеров.  Все
это время голова у нее плохо работала, она наделала  много  ошибок,  она
была невменяема. Верно. Но ведь это от трудностей. И в  этих  трудностях
она была неповинна. То же самое, что произошло с Биллом, произошло  и  с
ней. Он вел себя так странно потому, что был невменяем. И все  их  труд-
ности были трудностями людей, попавших в западню. Окленд и есть западня.
Окленд - это такое место, откуда надо уезжать!
   Она перебрала в памяти все события своей замужней жизни.  Всему  были
причиной забастовка и тяжелые времена. Не будь забастовки и побоища  пе-
ред их домом, она не лишилась бы своего ребенка. Не будь Билл доведен до
отчаяния вынужденным бездельем и безнадежной борьбою возчиков, он бы  не
запил. Если бы им не пришлось так туго, они бы не взяли жильца и Билл не
попал бы в тюрьму.
   И вот она приняла решение: город не место для нее и Билла,  не  место
для любви и маленьких детей. Выход очень прост. Они  уедут  из  Окленда.
Сидят дома и покоряются судьбе только глупцы. Нет, она и Билл не глупцы.
Они не покорятся. Они уедут отсюда и будут бороться с судьбой. Куда  уе-
дут, она не знала. Там видно будет. Мир велик. Где-нибудь, за окружающи-