- Я действительно ничем вам не могу помочь?
   - Действительно ничем.
   - Ну, тогда до свиданья, - приветливо улыбнулся он. - И скажите ваше-
му мужу, чтобы он хорошенько тренировался. Ему это очень пригодится  при
нашей встрече.
   - Но вы не должны драться с ним, - поспешила она предостеречь его.  -
Не деритесь... Не деритесь... Ничего хорошего для вас из этого  не  вый-
дет.
   - Однако вы молодец, - удивился он. - Вот  как  надо  защищать  честь
своего мужа! Другая женщина испугалась бы, что его поколотят...
   - Но я боюсь... не за него. За вас. Он боксер и  чудовищно  силен.  У
вас нет никакой надежды на победу. Избить вас -  ему  все  равно  что...
что...
   - Отнять у ребенка конфету? - подсказал Бланшар.
   - Да, да, - кивнула она. - Он так бы и выразился.
   И если он скажет вам: "Что ты стоишь, я не  держу  тебя",  -  береги-
тесь... А теперь мне пора. До свиданья и еще раз спасибо.
   Она пошла дальше по улице, и его приветливое "до  свиданья"  все  еще
звучало у нее в ушах. Он, по-видимому, не злой, надо  это  честно  приз-
нать. А все-таки он не из "глупцов", он из класса  господ,  которые,  по
словам Билла, виноваты и в угнетении женщин и в тех жестоких карах,  ко-
торым подвергались рабочие, брошенные на долгие годы в тюрьму или томив-
шиеся в камерах смертников в ожидании казни. И подумать только,  что  он
показался ей добрым, мягким, чистым! Она читала это в каждой  черте  его
лица. Но как это могло быть, раз он нес ответственность за  такие  прес-
тупления? Саксон печально покачала головой. Ответа не было,  и  не  было
объяснения этому миру, где гибли дети и разбивались сердца матерей.
   Это дальнее путешествие, которое неожиданно завело ее в кварталы  бо-
гачей, нисколько не удивило ее. Она забрела сюда в особом состоянии. Она
делала теперь множество вещей, совершенно не зная, зачем она их делает.
   Однако надо быть поосторожнее. Лучше уж ограничить свои прогулки  бо-
лотами и Каменной стеной.
   Больше всего полюбилась ей Каменная стена. Здесь был  такой  простор,
такое приволье! Она инстинктивно старалась дышать  как  можно  глубже  и
протягивала руки, словно желая обнять всю природу и слиться с ней.  Этот
мир казался ей и более естественным и более разумным. Его она  понимала:
понимала зеленых крабов с беловатыми клешнями, которые удирали от нее, а
в часы отлива паслись на скалах, поросших зелеными  водорослями;  здесь,
несмотря на возведенную человеческими руками стену, не было  ничего  ис-
кусственного, здесь не было людей с их жестокими законами, с их борьбой.
Прилив сменялся отливом; солнце вставало и садилось. Каждый вечер в  Зо-
лотые ворота врывался смелый западный ветер,  рябил  воду,  вздымал  не-
большие волны и подгонял легкие парусные суда. Все совершалось по строго
заведенному порядку. И все здесь было свободно.  Кругом  валялись  сучья
для топлива, его никто не продавал - бери сколько хочешь. Мальчишки  ло-
вили со скал самодельными удочками рыбу, и никто их за это не  преследо-
вал; так ловил когда-то рыбу и Билл и Кол Хэтчинс. Билл  рассказывал  ей
про громадного окуня, которого Хэтчинс поймал в день  солнечного  затме-
ния. Наверно, Колу тогда и не грезилось, что свои лучшие годы он  прове-
дет в тюрьме.
   Здесь можно было найти пищу - даровую пищу. Однажды, когда она пришла
сюда совсем голодная, она стала наблюдать за мальчишками и решила после-
довать их примеру: набрала ракушек, оставленных на  скалах  приливом,  и
зажарила их на углях костра, который тут же развела. Они  ей  показались
необыкновенно вкусными. Потом она научилась отдирать  от  камней  мелких
устриц, а однажды нашла связку только что пойманной рыбы, которую  забыл
какой-то мальчуган.
   Однако волны иногда выносили на берег предметы, напоминавшие ей  и  о
зловредной людской деятельности там, в городах. Раз во время прилива она
увидела, что всюду на воде плавают дыни; они подпрыгивали на волнах, ты-