|
- Я действительно ничем вам не могу помочь?
- Действительно ничем.
- Ну, тогда до свиданья, - приветливо улыбнулся он. - И скажите ваше-
му мужу, чтобы он хорошенько тренировался. Ему это очень пригодится при
нашей встрече.
- Но вы не должны драться с ним, - поспешила она предостеречь его. -
Не деритесь... Не деритесь... Ничего хорошего для вас из этого не вый-
дет.
- Однако вы молодец, - удивился он. - Вот как надо защищать честь
своего мужа! Другая женщина испугалась бы, что его поколотят...
- Но я боюсь... не за него. За вас. Он боксер и чудовищно силен. У
вас нет никакой надежды на победу. Избить вас - ему все равно что...
что...
- Отнять у ребенка конфету? - подсказал Бланшар.
- Да, да, - кивнула она. - Он так бы и выразился.
И если он скажет вам: "Что ты стоишь, я не держу тебя", - береги-
тесь... А теперь мне пора. До свиданья и еще раз спасибо.
Она пошла дальше по улице, и его приветливое "до свиданья" все еще
звучало у нее в ушах. Он, по-видимому, не злой, надо это честно приз-
нать. А все-таки он не из "глупцов", он из класса господ, которые, по
словам Билла, виноваты и в угнетении женщин и в тех жестоких карах, ко-
торым подвергались рабочие, брошенные на долгие годы в тюрьму или томив-
шиеся в камерах смертников в ожидании казни. И подумать только, что он
показался ей добрым, мягким, чистым! Она читала это в каждой черте его
лица. Но как это могло быть, раз он нес ответственность за такие прес-
тупления? Саксон печально покачала головой. Ответа не было, и не было
объяснения этому миру, где гибли дети и разбивались сердца матерей.
Это дальнее путешествие, которое неожиданно завело ее в кварталы бо-
гачей, нисколько не удивило ее. Она забрела сюда в особом состоянии. Она
делала теперь множество вещей, совершенно не зная, зачем она их делает.
Однако надо быть поосторожнее. Лучше уж ограничить свои прогулки бо-
лотами и Каменной стеной.
Больше всего полюбилась ей Каменная стена. Здесь был такой простор,
такое приволье! Она инстинктивно старалась дышать как можно глубже и
протягивала руки, словно желая обнять всю природу и слиться с ней. Этот
мир казался ей и более естественным и более разумным. Его она понимала:
понимала зеленых крабов с беловатыми клешнями, которые удирали от нее, а
в часы отлива паслись на скалах, поросших зелеными водорослями; здесь,
несмотря на возведенную человеческими руками стену, не было ничего ис-
кусственного, здесь не было людей с их жестокими законами, с их борьбой.
Прилив сменялся отливом; солнце вставало и садилось. Каждый вечер в Зо-
лотые ворота врывался смелый западный ветер, рябил воду, вздымал не-
большие волны и подгонял легкие парусные суда. Все совершалось по строго
заведенному порядку. И все здесь было свободно. Кругом валялись сучья
для топлива, его никто не продавал - бери сколько хочешь. Мальчишки ло-
вили со скал самодельными удочками рыбу, и никто их за это не преследо-
вал; так ловил когда-то рыбу и Билл и Кол Хэтчинс. Билл рассказывал ей
про громадного окуня, которого Хэтчинс поймал в день солнечного затме-
ния. Наверно, Колу тогда и не грезилось, что свои лучшие годы он прове-
дет в тюрьме.
Здесь можно было найти пищу - даровую пищу. Однажды, когда она пришла
сюда совсем голодная, она стала наблюдать за мальчишками и решила после-
довать их примеру: набрала ракушек, оставленных на скалах приливом, и
зажарила их на углях костра, который тут же развела. Они ей показались
необыкновенно вкусными. Потом она научилась отдирать от камней мелких
устриц, а однажды нашла связку только что пойманной рыбы, которую забыл
какой-то мальчуган.
Однако волны иногда выносили на берег предметы, напоминавшие ей и о
зловредной людской деятельности там, в городах. Раз во время прилива она
увидела, что всюду на воде плавают дыни; они подпрыгивали на волнах, ты-
|
|