|
приговорили к смертной казни; для исполнения приговора его перевели в
сен-квентинскую тюрьму.
Разбор дела Честера Джонсона и остальных четырнадцати хоть и продол-
жался несколько дольше, но и он был закончен к концу той же недели.
Джонсона приговорили к повешению, двоих - к пожизненному заключению,
троих - к двадцати годам; оправданы были только двое, остальные семь по-
лучили от двух до десяти лет.
Все это повергло Саксон в глубокое уныние. Билл стал еще мрачнее, но
его воинственный пыл не угас.
- Конечно, в сражении всегда есть убитые, - сказал он, - иначе и быть
не может. Но меня поражает приговор. Или все виновны в убийстве, или
никто. Если все - то и надо было вынести всем одинаковый приговор и всех
повесить, как Джонсона, или не вешать никого. Хотел бы я знать, как
судья додумался до такого решения? Наверно, гадал на лотерейных билетах
или на пальцах, кому сколько лет назначить. Ну почему Джонни Блэк полу-
чил четыре, а Кол Хэтчинс - двадцать? Точно он выбирал наудачу, и Кол
Хэтчинс мог бы с таким же успехом получить четыре, а Джонни двадцать.
Я их обоих знаю еще с детства. Они водились с мальчиками с Десятой и
с Киркхэм-стрит, а также и с моей компанией. После уроков мы ходили ку-
паться на Песчаную отмель и к плавучим докам, где, как говорят, шестьде-
сят футов глубины, - но только это вранье. Как-то в четверг мы нашли ку-
чу ракушек и в пятницу прогуляли уроки, чтобы распродать их. Мы ходили к
Каменной стене и ловили там треску. Однажды, как раз во время затмения,
Кол поймал морского окуня с целую дверь. Я никогда такой рыбины не ви-
дал... А вот теперь он будет гнить в тюрьме двадцать лет! Хорошо еще,
что он не женат. Если не умрет от чахотки, так выйдет совсем стариком...
Его мать ужасно боялась, чтобы он не утонул: как заподозрит, что он ку-
пался, сейчас лизнет его волосы; если окажется, что волосы соленые, тут
же отстегает его ремнем. Но он был малый не промах: возвращаясь домой,
непременно перелезет в чей-нибудь двор и сунет голову под кран...
- Я с Честером Джонсоном много раз танцевала, - сказала Саксон. - И с
женой его встречалась, с Китти Брэйди, - давным-давно; мы работали вмес-
те на картонажной фабрике. Она уехала в Сан-Франциско к замужней сестре.
Китти ждет ребенка. Она была удивительно хорошенькая, и за ней всегда
увивалась целая толпа поклонников.
Суровые приговоры и казни произвели на забастовщиков совсем иное впе-
чатление, чем ожидали власти. Приговоры их не обескуражили, а, напротив,
еще больше озлобили. Нежность и любовь, опять вспыхнувшие между Саксон и
Биллом в то время, когда она за ним ухаживала, и его раскаяние в том,
что он участвовал в матче, уступили место прежним настроениям. Дома он
хмурился и ворчал, а если и говорил, то его речи чрезвычайно напоминали
речи Берта - в последние дни перед смертью этого могикана. И опять его
целыми днями не было дома - он снова запил.
Саксон потеряла всякую надежду. Она невольно готовилась к той ужасной
и неизбежной трагедии, которую ее воображение рисовало ей в тысяче кар-
тин. Чаще всего ей представлялось, что Билла приносят домой на носилках.
Или ей казалось, что ее вот-вот позовут к телефону в лавочке на углу и
незнакомый голос сообщит о том, что ее муж в больнице или в морге. А
когда произошли загадочные отравления лошадей и дом одного из магнатов
гужевого транспорта был наполовину разрушен взрывом динамита, она уже
видела Билла в тюрьме, в полосатой куртке каторжника, или всходящим на
виселицу в Сен-Квентине, а их домик на Пайн-стрит осажденным репортерами
и фотографами.
Но беда пришла неожиданно и не с той стороны, откуда она могла гро-
зить. Их жилец Гармон, как-то проходя через кухню на работу, остановил-
ся, чтобы рассказать ей о крушении, происшедшем накануне возле болот Эл-
вайзо, и о том, как машинист, лежавший под опрокинувшимся паровозом, хо-
тя и остался цел и невредим, но не имел возможности спастись от надви-
гавшегося прилива и умолял пристрелить его. В это время в кухню вошел
Билл, и по мрачному блеску его глаз, по опухшим векам она поняла, что он
|
|
