- Да, сэр, - ответил он. - Хорошая у вас библиотека.
   Тот кивнул.
   - Приходите почаще, будем вам рады. Вы моряк?
   - Да, сэр, - ответил он. - Еще приду.
   И спускаясь по лестнице, с недоумением спросил себя: "А  как  это  он
прознал, что я моряк! "
   И весь первый квартал шел скованно, прямо, неуклюже, а потом задумал-
ся, забылся и зашагал, как всегда, свободно, враскачку.
 
   Глава 6
 
   Ужасное нетерпенье, сродни голоду, обуяло Мартина  Идена.  Он  жаждал
вновь увидать девушку, чьи тоненькие ручки ухватили его жизнь великаньей
хваткой. И не мог набраться храбрости и пойти к  ней.  Боялся,  а  вдруг
прошло еще слишком мало времени и он окажется виноват в страшном наруше-
нии страшной штуки, называемой этикетом. Долгие часы проводил он  в  Ок-
лендской и Берклийской библиотеках, да притом не только  записался  туда
сам, но записал своих сестер Гертруду и Мэриан и еще Джима, чье согласие
получил за несколько кружек пива. Он брал книги по четырем  абонементам,
и теперь в его каморке допоздна горел свет и мистер Хиггинботем  стребо-
вал с него за это, лишних пятьдесят центов в неделю.
   Он читал уйму книг, и они лишь  обостряли  его  беспокойство.  Каждая
страница каждой книги была щелкой, позволяющей заглянуть в царство  зна-
ний. Чтение разжигало аппетит, и  голод  усиливался.  Притом  Мартин  не
представлял, с чего надо начинать, и постоянно ощущал; насколько ему  не
хватает знания самых азов. Ссылки на имена и события,  которые,  как  он
понимал, должны были быть ясны каждому, ставили его в тупик. Так же было
и с поэзией, он читал много стихов и приходил от них  в  неистовый  вос-
торг. Он прочел стихотворения Суинберна, которых не было в томике, полу-
ченном от Руфи, и прекрасно понял "Долорес". Но Руфь, конечно же, не по-
няла, решил он. Где ей понять такое, при ее изысканной жизни? Потом  ему
попались стихи Киплинга, и его захватила певучесть, ритм, волшебство,  в
которые тот облекал все привычно знакомое. Его изумило, как  тонко  этот
поэт чувствует жизнь, какой он проницательный психолог. Для Мартина пси-
хология была новым словом. Он купил толковый словарь, что нанесло изряд-
ный урон его кошельку и приблизило день, когда  придется  снова  уйти  в
плавание, чтобы опять заработать денег. К тому же это привело  в  ярость
Хиггинботема, который предпочел бы, чтобы Мартин отдавал свои  деньги  в
уплату за жилье.
   Подойти к дому Руфи днем Мартин не решался, зато вечерами рыскал вок-
руг, точно вор, украдкой поглядывал на окна, ему были милы  даже  стены,
ее жилища. Несколько раз он чуть было не попался на глаза ее братьям,  а
однажды шел следом за мистером Морзом, на освещенных улицах всматривался
в его лицо и при этом всю дорогу мечтал о какой-нибудь  внезапной  опас-
ности, чтобы можно было кинуться и спасти ее отца. В  другой  вечер  его
бдение было вознаграждено - в окне второго этажа мелькнула Руфь. Он уви-
дел только ее голову и плечи и поднятые руки - она поправляла перед зер-
калом прическу. То было лишь мгновенье, но для Мартина  хватило  мгнове-
ния, - кровь забурлила вином и запела в жилах.  А  потом  Руфь  опустила
штору. Но теперь он знал, где ее комната, и с той  поры  часто  топтался
там, в тени дерева на другой стороне улицы, и курил сигарету за  сигаре-
той. Как-то днем он увидел ее мать, та выходила из банка,  и  он  лишний
раз убедился, какое огромное расстояние отделяет от него  Руфь.  Она  из
тех, кто имеет дело с банками. Он отродясь не был в банке и  думал,  что
подобные учреждения посещают только очень богатые и очень могущественные
люди.
   В одном отношении с ним произошел нравственный переворот. На него по-
действовала ее опрятность и чистота, и всем своим  существом  он  теперь
жаждал стать опрятным. Это необходимо, иначе он никогда не будет достоин
дышать одним с ней воздухом. Он стал чистить зубы, скрести  руки  щеткой